Венди Карлин объясняет, как новый подход к экономическому образованию может помочь в решении насущных проблем общества
В начале 2010-х годов широко распространенное мнение о том, что преподавание экономики не дает студентам необходимых знаний, побудило группу преподавателей из разных стран мира пересмотреть учебную программу бакалавриата по экономике. Две цели заключались в том, чтобы отразить достижения в области экономических исследований и сделать экономическое образование более актуальным для решения реальных проблем. В 2013 году Венди Карлин, Сэмюэл Боулз из Института Санта-Фе и другие, включая Оскара Ландерретче из Университета Чили, создали платформу образовательных ресурсов по экономике с открытым доступом (Curriculum Open-access Resources in Economics), также известную как CORE Econ, чтобы предоставлять студентам и преподавателям по всему миру высококачественные курсы с открытым доступом. Включая такие вопросы, как изменение климата, неравенство, инновации и будущее рынка труда, CORE Econ стремится расширить стандартную учебную программу, повысить доступ к экономическому образованию, а также привлечь и удерживать более разнообразный студенческий состав.
Профессор экономики в Университетском колледже Лондона и недавно избранный вице-президент Международной экономической ассоциации Карлин побеседовала с ФиР о том, почему крайне важно переосмыслить традиционный подход к обучению.
ФиР: Как широкая общественность воспринимает экономику?
ВК: Когда вы просите аудиторию изобразить экономику руками, большинство показывают пересечение кривых спроса и предложения. Если вы спросите, какое слово приходит им на ум, когда они слышат «экономика», то это часто будет слово «деньги», а ассоциирующийся с ним образ — белый мужчина в костюме, указывающий на электронную таблицу или на экран с ценами на акции. Общественное восприятие традиционных экономических моделей можно резюмировать следующим образом: «Экономика — это в основном про надлежащее функционирование рынков», что согласуется с традиционным способом преподавания базового курса экономики. Это узкое представление о том, чем занимаются экономисты, и если вы придерживаетесь такой точки зрения, то вы можете предположить, что экономика мало что может сделать для борьбы с пандемией или климатическим кризисом.
Однако развитие экономической теории, эмпирических инструментов и доступности данных за последние несколько десятилетий отвлекли экономистов от ограниченных споров о том, должны ли правительства в большей или меньшей степени вмешиваться в решение проблемы плохо функционирующих рынков. Новые инструменты открыли новые возможности для экономики.
ФиР: Как сделать экономическую науку более актуальной для решения реальных проблем?
ВК: Подумайте о традиционном подходе, представленном линией, на одном конце которой находится государство, а на другом — рынок. Различия между экономистами могут быть представлены их положением в спектре между «государством», где действия мотивированы необходимостью подчиняться правительственным постановлениям и где товары и услуги распределяются на основе распоряжений или в ходе предвыборной борьбы, и «рынком», где материальные стимулы определяют поведение, а распределение происходит посредством конкуренции.
Если мы добавим третий полюс и назовем его «гражданским обществом», то обогащенный взгляд на человеческую мотивацию может включать в себя альтруизм, взаимность, достоинство и экономическую обоснованность, а также «внутригрупповое и внегрупповое» мышление. Здесь социальные нормы и частный авторитет имеют решающее значение для того, как распределяются товары и услуги, а также для определения того, кто и что получает.
ФиР: Вы утверждали, что чрезвычайная климатическая ситуация и пандемия обнаружили недостатки традиционных экономических моделей.
ВК: Пандемия создала новые трудности для восприятия экономики исключительно как операций на рынках. Страх перед распространением болезни при личном общении возымел вторичные эффекты на экономические отношения между людьми. Внутри компаний возникали проблемы между руководителями и работниками. Во власти руководителей было заставить работников работать в условиях, которые они считали опасными. Хотя экономист Рональд Коуз считал проблему того, кто оказывает влияние внутри компании, «экономической», в традиционных моделях, преподаваемых на курсах экономики, она таковой не считается.
Более широкий взгляд на экономику делает ее актуальной для решения важных реальных проблем, которые предполагают нерыночное взаимодействие и выходят далеко за рамки традиционно волнующих экономистов вопросов эффективности.
Например, в отношении климата традиционные экономические споры сводятся к тому, следует ли уделять больше внимания государственным решениям, таким как запрет на продажу автомобилей с двигателями внутреннего сгорания или субсидии на «зеленые» исследования и разработки, или вместо этого стремиться к рыночным решениям, таким как налог на выбросы углерода (при котором правительство устанавливает цену на выбросы углерода) или ограничение выбросов и торговля квотами (при которых правительство устанавливает ограничения на выбросы и позволяет рынку определять цену). Оба они являются ценными, но ни одно из них по отдельности не задействует все доступные механизмы, и обоих, скорее всего, недостаточно для решения стоящей перед нами задачи. Новая экономическая наука объясняет, как изменение предпочтений в сторону более экологически чистых инициатив может дополнять как государственные, так и рыночные меры.
ФиР: Бихевиористская экономика и другие подходы набирают обороты. Какое влияние эти альтернативные точки зрения оказывают на традиционные теории?
ВК: Поскольку экономическая наука учитывает более сложное поведение, чем поведение Homo economicus, и охватывает изучение институтов, определяемых как правила игры, устанавливающие, кто что делает и кто что получает, нельзя игнорировать вклад психологии, эволюционной биологии, социологии, политологии и истории. Специалисты по бихевиористской экономике последовали примеру социальных психологов и эволюционных биологов и разработали экспериментальные методы для лабораторных и полевых условий.
В рамках этой более широкой концепции экономической науки экономисты могут задействовать свою традиционно сильную сторону в тщательной проверке гипотез, используя все более сложные методы и более качественные данные. Кроме того, они могут предложить модели, которые проверяют и обостряют наши интуитивные представления, при этом исследуя (часто непреднамеренное) воздействие корректировок политики из лучших побуждений на общее равновесие.
ФиР: Как можно интегрировать этические и моральные ценности в экономическое учение и как это может усилить его воздействие?
ВК: В течение последнего десятилетия наиболее распространенным ответом на вопрос: «Какую самую насущную проблему сегодня должны решать экономисты?» с необычайной регулярностью является «неравенство». Климат и устойчивое развитие занимают второе место. Обе проблемы вызывают этические вопросы: например, насколько справедливо неравенство? Должны ли будущие граждане мира иметь такой же вес в расчетах затрат на смягчение последствий изменения климата и выгод от него, как и люди, живущие сегодня?
Не нам говорить о том, что справедливо, но мы можем вооружить наших студентов аналитическими инструментами, чтобы привязать их исследование функционирования мира к нормативным критериям. Многие студенты приходят в экономику с желанием получить эти навыки. Тем не менее им часто говорят, что нормативные вопросы лежат за пределами экономики, это заставляет их сосредоточиться на оценке экономических результатов и политики только с точки зрения эффективности, и часто по очень узкому критерию улучшения по Парето. Ситуация возвращается в текущее положение, если единственный нормативный вопрос, который можно задать, состоит в том, «могут ли быть взаимные выгоды от перехода к какому-то другому распределению?».
Чтобы помочь студентам задать второй нормативный вопрос: «Существует ли какое-то распределение, которое было бы более справедливым, и справедливы ли правила игры, которые привели к такому распределению?» — мы используем занавес неведения Джона Ролза. Например, если предложить студентам оценить результаты, когда они не знают, выиграют они или проиграют, то это помогает им сформулировать компромиссы.
ФиР: Какие изменения необходимо внести в учебную программу по экономике, чтобы студенты могли решать сложные задачи современного мира?
ВК: Учебная программа должна быть последовательной (COherent) и актуальной (RElevant) — заглавные буквы указывают на внесение радикальных изменений во вводный курс по экономике в рамках глобального проекта CORE Econ, которым я руковожу (www.core-econ.org). Новая учебная программа должна отражать проблемы, с которыми мы сталкиваемся в настоящее время, и показывать, что экономическое образование может предоставить инструменты для их решения. Это очень далеко от того образа экономики, который я представила в начале.
Однако актуальности для решения реальных проблем недостаточно. Учебная программа должна быть закреплена в новой стандартной модели, которая отражает наши знания, полученные за последние 30 или 40 лет, о том, что представляют собой люди, как они взаимодействуют в условиях неполноты информации и что это означает для экономической политики.
В последней электронной книге CORE «Экономика 2.0» мы поставили перед собой задачу представить новый подход к преподаванию того, как на самом деле функционируют рынки труда, который отражает последние десятилетия исследований монопсонии. Эта модель помогает студентам понять влияние минимальной заработной платы и смоделировать функционирование совокупного рынка труда в рамках комплексного подхода к безработице, реальной заработной плате и инфляции.
Существуют также экономические проблемы — кризисы на жилищном и финансовом рынках, критические точки в экологических вопросах и динамика внедрения новых технологий, таких как электромобили, — которые требуют от студентов мыслить в терминах моделей с факторами нестабильности и множественными равновесиями. Это разнообразие дает более широкое представление о том, как экономические модели могут использоваться для того, чтобы пролить свет на различные виды сложных проблем.
Мнения, выраженные в статьях и других материалах, принадлежат авторам и необязательно отражают политику МВФ.
