Выступления

Экономические возможности для моих внуков

15 марта 2024 г.

1. Введение

Благодарю Вас, Джиллиан, за любезные слова приветствия в мой адрес. Я хочу начать с признания Вашей руководящей роли как творческого мыслителя, блестящего журналиста и антрополога, а также, в настоящее время, 45-го ректора Королевского колледжа с момента его основания почти 600 лет назад. Вы стали моральным авторитетом для многих экономистов, в том числе и для меня.

Вдохновением для этой лекции послужило эссе Джона Мейнарда Кейнса «Экономические возможности для наших внуков». Как все мы знаем, Кейнс учился и работал в Королевском колледже и стал отцом современной макроэкономики. Также он один из основателей организации, которую я с гордостью возглавляю, — Международного валютного фонда.

Прибыв в 1944 году в Нью-Гэмпшир для создания двух Бреттон-Вудских организаций — МВФ и Всемирного банка, — он принес с собой свое видение, смелость и оптимизм — непоколебимую веру в то, что человечество способно со временем сделать жизнь лучше, несмотря на неудачи, вызванные такими бедствиями, как кризисы и войны.

Этот оптимизм отчетливо проявляется в эссе «Экономические возможности для наших внуков», и эта конкретная работа занимает особое место в моем сердце. Почему? Потому что я часто думаю о будущем моих внуков. И потому, что я непоколебимый оптимист, как и Кейнс, который даже в 1930 году, в мрачные дни Великой депрессии, видел светлое будущее.

Как и во времена Кейнса, сегодня много пессимистов. С помощью искусственного интеллекта мы можем услышать, что он сказал о них в своем эссе:

«Я предсказываю, что мы еще застанем время, когда станет очевидной ошибочность пессимизма, так широко овладевшего сегодня умами, в обоих его проявлениях: пессимизма революционеров, согласно утверждениям которых все настолько плохо, что спасти нас могут только насильственные изменения, и пессимизма реакционеров, которым баланс нашей экономической и социальной жизни кажется слишком хрупким, чтобы идти на рискованные эксперименты».

Кейнс прогнозировал, что через 100 лет уровень жизни будет в целых восемь раз выше благодаря выгодам от технологий и накопления капитала. И он оказался прав — огромный скачок уровня жизни очень близок к тому, что он предсказал. 

Заглядывая так далеко в будущее, он, конечно, не все предсказал верно.

Он ожидал, что благодаря росту производительности у людей будет больше свободного времени, но его предсказание 15-часовой рабочей недели пока не сбылось. Он также был чрезмерно оптимистичен в отношении того, как будут распределяться выгоды от экономического роста. Уровень экономического неравенства остается слишком высоким как внутри стран, так и между ними.

Тем не менее его основной тезис о долгосрочных экономических выгодах от технологий и инвестиций столь же верен сегодня, как и тогда. Он служит основанием для обещания, которое мы должны дать следующему поколению и поколениям, которые последуют за ним.

Моя внучка Ивана сегодня здесь с нами, а мой внук Симеон, возможно, прочтет мое выступление, когда немного подрастет. Что я могу сделать, что мы можем сделать, чтобы обеспечить лучшую жизнь их поколению?

Сегодня молодежь сталкивается с огромными проблемами, даже в богатых странах: от оплаты образования до поиска работы, покупки жилья и глубокой обеспокоенности тем, как на их жизнь повлияет изменение климата.

Легко от этого впасть в пессимизм. Посмотрите хотя бы на эти заголовки.

Многим людям, молодым и пожилым, представляется, что экономика не работает для них. Многие испытывают не просто тревогу, а гнев. Многие потеряли доверие. И мы видим, к чему это приводит ― и в обществе, и в политике.

Мы ведь не хотим допустить, чтобы наши внуки жили в эпоху гнева?

Для этого мы должны ясно понимать риски. Но мы также должны видеть возможности — и использовать их. 

Немного терпения — я, как и Кейнс, хочу заглянуть далеко вперед.

2. Прошедшие 100 лет

Сначала я хочу оглянуться назад. За прошедшие 100 лет мир стал свидетелем большего прогресса для большего числа людей, чем когда-либо прежде.

Несмотря на то, что население планеты увеличилось в четыре раза, доход на душу населения в мире вырос в восемь раз. Только за последние три десятилетия 1,5 миллиарда человек вышли из состояния нищеты. И сотни миллионов присоединились к среднему классу.

Сто лет назад было везением дожить до 40 лет. Сегодня ожидаемая продолжительность жизни в среднем превышает 70 лет. Не будем забывать и о резком улучшении показателей младенческой смертности, грамотности и уровня образования, особенно среди девочек.

Как мы достигли этого?

Две движущие силы прогресса — технологии и накопление капитала — действовали именно так, как предсказал Кейнс.

Жизнь и перспективы людей преобразились благодаря инновациям — электричеству, двигателю внутреннего сгорания, антибиотикам, канализации и коммуникационным технологиям, многие из которых начались в XIX веке и принесли плоды в XX веке.

Капитал способствовал инвестициям в промышленность, сельское хозяйство и сферу услуг; за счет государственных доходов была создана важнейшая инфраструктура: от дорог и портов до энергосетей и оптоволоконных кабелей. Все это стимулировало рост производительности и объемов производства, который, в свою очередь, позволил увеличить размер экономики.

К этому добавилась экономическая интеграция. Только за последние 40 лет мы стали свидетелями шестикратного роста мировой торговли. Глобальные потоки капитала увеличились более чем в 10 раз. Это способствует росту производительности и инвестиций, особенно в странах с формирующимся рынком.

В моей родной стране, Болгарии, после падения железного занавеса доход на душу населения вырос в четыре раза, в основном благодаря возможностям, предоставленным интеграцией с ЕС и глобальной торговлей.

Число стран выросло с 80 до 193 на сегодняшний день — это динамичная семья наций, объединяемых «особым ингредиентом»: международным сотрудничеством, начиная от координации экономической политики в кризисные периоды и заканчивая научными открытиями и культурным обменом, поддержанием мира и освоением космоса.

Сотрудничество дало нам то, что некоторые ученые называют «долгим миром» после 1945года — отсутствие прямых конфликтов между великими державами.

Проще говоря, чем больше мы договариваемся, чем больше торгуем, тем больше мы процветаем.

И мир продолжает меняться — экономическая мощь все больше смещается в сторону стран с формирующимся рынком и развивающихся стран. По прогнозам, в этом году на их долю придется почти 80 процентов роста мировой экономики.

Однако были и ошибки в экономической политике, в частности, недостаточно было сделано для поддержки тех, кто серьезно пострадал от сдвигов, вызванных новыми технологиями и торговлей. Выгоды от экономического роста распределяются недостаточно широко. 

Около трех четвертей мирового богатства сегодня принадлежит лишь одной десятой части населения. Слишком много развивающихся стран перестали догонять страны с развитой экономикой по уровню дохода. Более 780 миллионов человек голодают.

Мы также узнали, что высокий уровень экономического неравенства оказывает разрушительное воздействие на социальный капитал и доверие к общественным институтам, к компаниям, друг к другу. 

И мы видим, что доверие между странами также снижается, растет геополитическая напряженность. Если эта тенденция сохранится, мировая экономика может «распасться» на соперничающие блоки.

Проведенное МВФ исследование показывает, что одна лишь фрагментация торговли может вызвать сокращение мирового объема производства в долгосрочной перспективе в размере до 7,4 триллиона долларов США, что эквивалентно ВВП Франции и Германии вместе взятым. 

Раздробленный мир будет более бедным и менее безопасным. Перед нашими глазами разворачивается человеческая трагедия, связанная с войной России против Украины и конфликтом между Израилем и сектором Газа, и многие другие, не попадающие в заголовки новостей. Многие страны начинают вновь наращивать военные расходы, которые были сокращены после окончания холодной войны. «Дивидендов мира» больше нет, и «долгий мир» может оказаться под угрозой.

По иронии судьбы это происходит как раз в тот момент, когда мы как никогда нуждаемся в сотрудничестве для решения проблем, которые не знают границ и не могут быть решены в одиночку ни одной страной. Наиболее ярким примером является изменение климата. 

Это серьезные проблемы. Но в то же время существуют и большие возможности. Еслисудить по прошедшим 100 годам, то у нас есть основания быть уверенными в нашей способности вновь достичь поразительного прогресса. Добавим к этому четкое понимание того, что не сработало в прошлом, и мы получим «свободу воли»: способность изменить курс.

3. Следующие 100 лет

Представьте себе мир XXII века, в котором каждый человек, независимо от расы, цвета кожи, вероисповедания, пола или места рождения, имеет равные шансы реализовать свой истинный потенциал. Мир, где технологии работают на благо всех. Где люди ведут здоровую и осмысленную жизнь на пригодной для жизни планете. И где страны работают сообща, а не друг против друга.

Я вижу, как пессимисты закатывают глаза. Обратимся еще раз к Кейнсу и его эссе:

«Я ожидаю в не очень отдаленном будущем величайшую в истории трансформацию глобальных материальных условий человеческого существования. Конечно, она будет происходить постепенно.... На самом деле она уже началась».

В таком духе позвольте мне поделиться с вами двумя возможными сценариями на следующие 100 лет, разработанными сотрудниками МВФ.

При так называемом «низкоамбициозном сценарии» мировой ВВП будет примерно в три раза больше, а уровень жизни в два раза выше, чем сегодня. При «высокоамбициозном сценарии» мировой ВВП будет в 13 раз больше, а уровень жизни — в девять раз выше.

Почему такая огромная разница? «Низкоамбициозный сценарий» основан на опыте более медленного роста уровня жизни за 100 лет до 1920 года, а другой сценарий основан на гораздо более высоких средних темпах роста с 1920 года по настоящее время.

Я верю, что наши внуки реализуют лучший из этих двух сценариев.

Во-первых, потому что они будут опираться на другой вид роста: более устойчивый и справедливый, более стабильный, чтобы страны могли лучше ориентироваться в более подверженном потрясениям мире.

Во-вторых, потому что они активизируют те меры, которые сработали для нас. Они будут защищать и укреплять продуманные макроэкономические основы и финансовую стабильность, которых мы стремимся достичь.

В-третьих, они будут поддерживать открытую торговлю как одну из основных движущих сил роста и предпринимательство как одну из основных движущих сил инноваций и занятости.

Наша ответственность сегодня состоит в том, чтобы не оставить им в наследство безудержную инфляцию, не накапливать долги в ожидании, что они расплатятся по счетам, и преодолеть самые слабые среднесрочные перспективы роста за последние десятилетия. Наша работа в МВФ заключается в оказании нашим государствам-членам поддержки в проведении фундаментальных реформ, направленных на увеличение производительности и повышение гибкости, устойчивости и стабильности экономики.

В первую очередь мы обязаны исправить самый серьезный за последние 100 лет недостаток — сохраняющееся высокое экономическое неравенство. Проведенное МВФ исследование показывает, что более низкому неравенству доходов могут сопутствовать более высокие и устойчивые темпы роста. Мы просто не сможем реализовать «высокоамбициозный сценарий» роста, если не будем способствовать созданию более справедливой глобальной экономики.

В мире обильного накопления капитала и ускоряющихся технологических изменений перспективы моих внуков будут зависеть от того, сможем ли мы направить капитал туда, где он больше всего нужен и окажет наибольшее положительное влияние, а также от нашей способности сотрудничать, добиваться прогресса и делиться его благами.

Итак, если мы хотим способствовать более активному, более справедливому росту, куда следует направлять капитал? Выделю три приоритетных направления инвестиций.

Во-первых, в новую экономику, ориентированную на климат.

В 1930 году климатического кризиса не существовало, хотя его семена уже были посеяны в связи с быстрорастущей зависимостью от ископаемого топлива.

Сегодня климатические потрясения наносят ущерб экономике во всем мире — от засух, лесных пожаров и наводнений до менее заметных последствий в таких областях, как цепочки поставок и рынки страхования. Прошлый год был самым жарким за всю историю наблюдений, и повышение температуры в мире, вероятно, превысит критический порог в 1,5 градуса по Цельсию.

Пессимисты могут указать на это и сказать, что человечество ждет ужасная расплата. Явижу нечто другое: да, неконтролируемое изменение климата будет иметь катастрофические последствия, но если мы предпримем решительные действия в области политики, особенно в этом десятилетии, то сможем достигнуть углеродной нейтральности в экономике.

Мы должны дать такое обещание.

Это означает мобилизацию триллионов долларов в виде инвестиций в борьбу с изменением климата для смягчения его последствий, адаптации к нему и перехода к экономике, оказывающей меньшее воздействие на климат. Страны с низким доходом вносят наименьший вклад в глобальное потепление, но в наибольшей степени страдают от него. В них также наблюдается наибольший недостаток инвестиций.

Это означает устранение ужасного проявления неэффективности рынка, которое заключается в том, что загрязнители не платят за ущерб, который они наносят нашей планете. Цены на нефть, уголь и газ должны отражать истинную цену для человечества, включая воздействие на климат и здоровье населения.

При этом проведенное МВФ исследование показывает, что явные субсидии на ископаемое топливо превысили 1,3 триллиона долларов США. Это плохо уже само по себе. Но мы также знаем, что эти субсидии, как правило, дают самым богатым 20процентам населения примерно в шесть раз больше выгод, чем самым бедным 20процентам. Было бы намного лучше оказывать непосредственную помощь уязвимым группам населения.

Наше исследование также показывает, что установление тарифов на выбросы углерода является наиболее эффективным способом стимулирования и ускорения декарбонизации. Нам предстоит пройти долгий путь: средний тариф за тонну выбросов CO₂ сегодня составляет всего 5 долларов, что намного ниже 80 долларов, которых необходимо достичь к 2030 году. Но есть и прогресс: 73 системы тарифов на выбросы углерода почти в 50 странах охватывают четверть глобальных выбросов, что вдвое больше, чем в 2015 году, когда было подписано Парижское соглашение.

И инвесторы реагируют на это. В настоящее время на каждый доллар, потраченный на ископаемое топливо, 1,70 доллара тратится на чистую энергию по сравнению с соотношением 1:1 пять лет назад.

Увеличение инвестиций в борьбу с изменением климата позволит создать миллионы «зеленых» рабочих мест, стимулировать инновации и ускорить передачу «зеленых» технологий развивающимся странам. Также это разорвет сложившуюся связь между экономическим ростом и выбросами, чтобы по мере роста богатства стран люди пользовались преимуществами более высокого уровня жизни, не нанося вреда нашей планете.

Климатический переход является частью перехода к «более легкой экономике», в большей степени ориентированной на нематериальные активы, такие как интеллектуальная собственность и «опыт», а не на товары, и гораздо более эффективной и менее расточительной — то, что некоторые называют «экономикой замкнутого цикла».

Во-вторых, инвестиции в новую промышленную революцию.

Мы не знаем наверняка, как будет выглядеть экономика через 100 лет и даже будет ли она существовать исключительно на планете Земля. Но мы точно знаем, что инновации ускоряются, преобразуя нашу жизнь, работу и способы передвижения, а также наше общение друг с другом.

От квантовых вычислений до нанотехнологий, от ядерного синтеза до виртуальной реальности, от новых вакцин до генной терапии — мы творим чудеса, например, восстанавливаем слух у детей с генетической глухотой. 

И давайте не будем забывать, что наш мир все еще более взаимосвязан, чем когда-либо прежде, и поэтому существует огромный потенциал для обмена знаниями и сплочения людей вокруг общих целей.

Возьмем, например, искусственный интеллект. Он зародился здесь, в Королевском колледже, в 1950 году, когда Алан Тьюринг опубликовал свою основополагающую статью. С тех пор каждое последующее десятилетие было шагом вперед, и каждый шаг был быстрее предыдущего. Генеративный ИИ сегодняшнего дня скоро вдохнет новую жизнь в мировую экономику: это будет моментом «большого взрыва». 

Перспектива преобразований сопряжена с рисками. Мы должны обеспечить, чтобы технологии служили человечеству, а не наоборот. Вместо дипфейков и дезинформации мы хотим прорывов в науке, медицине и производительности.

Мы хотим, чтобы ИИ не увеличивал, а сокращал неравенство как внутри стран, так и между ними.

Новое исследование МВФ показывает, что в странах с развитой экономикой ИИ может затронуть около 60 процентов рабочих мест. Половина из них может получить от ИИ выгоду, и это отличная новость. Но что касается другой половины, может случиться так, что ИИ будет брать на себя все больше и больше задач, выполняемых людьми. Это может привести к снижению заработной платы и полной ликвидации некоторых рабочих мест — об этом предупреждал сам Кейнс, когда писал о «технологической безработице».

С другой стороны, ИИ может вызвать взрывной рост производительности, которая слишком долго была слишком низкой. Производительность в большей степени, чем что-либо другое, определяет долгосрочное благосостояние государств. 

Меня особенно впечатляет потенциал ИИ в области преобразования экономики и жизни в развивающихся странах. Да, он способен повысить производительность, но также сократить разрыв в человеческом капитале и помочь догнать страны с развитой экономикой по уровню дохода. Но страны должны начать подготовку к нему уже сейчас: наращивать инвестиции в цифровую инфраструктуру, расширять доступ к переобучению и переквалификации, формировать нормативные и этические основы ИИ. 

И эти усилия должны сочетаться с укреплением международного сотрудничества. Более того, я считаю, что нам нужны глобальные принципы ответственного использования ИИ — защитные механизмы, — чтобы свести к минимуму риски и открыть возможности для всех. 

Третье направление инвестиций — это люди.

Самые большие дивиденды будут получены здесь: от инвестиций в здравоохранение и образование, в укрепление систем социальной защиты и расширение экономических прав и возможностей женщин. Это лежит в основе более эффективного и справедливого накопления капитала.

Нигде это не проявляется так отчетливо, как в Африке, где проживает самое молодое и быстрорастущее население. К концу этого столетия доля Африки в мировом населении должна достигнуть почти 40 процентов.

На противоположном конце спектра находятся такие регионы, как Европа и Восточная Азия, где население быстро стареет, а в некоторых странах даже сокращается.

Мы также можем заставить противоположности сближаться. Мы можем найти способы обеспечить более тесную связь между обширными человеческими ресурсами Африки и богатым капиталом в странах с развитой экономикой и основных странах с формирующимся рынком.

Как мы можем обеспечить движение капитала в правильном направлении? Для африканских стран ключевым моментом является привлечение долгосрочных инвесторов и обеспечение стабильных торговых потоков.

Это означает содействие более эффективному росту: от улучшения делового климата до увеличения доходов и ликвидации неэффективных расходов. В странах, где уже существуют чрезмерная нагрузка на бюджет и высокий уровень долга, это создаст больше возможностей для крайне необходимых социальных расходов. 

Вот лишь один пример из исследования МВФ: за счет наращивания налогового потенциала страны с низким доходом могут увеличить ежегодные поступления в бюджет на 9 процентов ВВП — это значительное увеличение, которое приведет их меры по сбору налогов в соответствие со странами с формирующимся рынком. 

Именно здесь решающее значение имеет глобальная система финансовой безопасности. Иименно здесь решающую роль играет МВФ как страховщик для незастрахованных.

Если надлежащая международная поддержка будет сочетаться с надлежащей внутренней политикой, мы увидим, что Африка будет привлекать долгосрочные потоки инвестиций, технологий и ноу-хау. 

И это может полностью раскрыть потенциал ее молодежи.

Каков будет результат? Это будет означать увеличение количества рабочих мест и сокращение миграции из Африки, более высокие доходы от капитала, которые можно будет использовать в странах с развитой экономикой, в том числе для повышения устойчивости их пенсионных систем, и более динамичную мировую экономику в целом.

Проще говоря, для процветания мира в предстоящем веке нужна процветающая Африка.

4. Заключение: мультилатерализм XXI века.

Инвестиции в эти три ключевые области — климат, технологии и людей — имеют решающее значение. Но, повторюсь, мы не сможем достичь этого без сотрудничества.

Кейнс дал нам многостороннюю основу — «мультилатерализм для XX века», который сослужил нам хорошую службу. Теперь мы должны модернизировать его для новой эры.

Как будет выглядеть «мультилатерализм XXI века»? Предлагаю несколько основных принципов.

• Он будет более репрезентативным, с более сбалансированным соотношением между странами с развитой экономикой и голосами стран с формирующимся рынком и развивающихся стран.

   

• Он будет более открытым и «прислушивающимся» не только к официальным, но и к неофициальным мнениям, к мнениям сообществ и общественных организаций, основанным на общих интересах. 

   

• Он будет в большей степени ориентирован на результат с более конкретными задачами, которые усилят выгоды от сотрудничества, как экономические, так и социальные.

Обновление многосторонней системы также означает обновление многосторонних организаций, включая МВФ.

Если бы Кейнс посетил Фонд сегодня, я подозреваю, что он был бы удивлен тем, насколько сильно изменились масштабы, сфера и характер нашей деятельности.

Только с начала пандемии мы предоставили нашим 190 странам-членам ликвидность и финансирование на сумму около 1 триллиона долларов США. Мы ввели программы экстренного финансирования и непосредственного облегчения бремени задолженности для наших беднейших членов. А наша макроэкономическая работа теперь сосредоточена в том числе на вопросах климата, гендерной проблематике и цифровых деньгах.

Мы являемся единственной в мире организацией, уполномоченной нашими членами проводить регулярные «проверки состояния здоровья» их экономики. Предоставление беспристрастного анализа и рекомендаций имеет чрезвычайно важное значение, особенно в мире лженовостей и политической поляризации.

Мы также признаем необходимость более всестороннего измерения богатства, выходящего за рамки традиционного ВВП, путем придания ценности не только произведенному капиталу, но и природе, людям и структуре общества.

Я надеюсь, что Кейнс одобрил бы «глобальный баланс», который включает расширенный набор активов и признает ценные услуги, предоставляемые окружающей средой, ценность знаний и изобретательности, воплощенных в людях, и ценность надлежащего управления.

И он, наверное, был бы поражен, увидев так много женщин, в том числе на руководящих должностях.

Я думаю, он был бы доволен увиденным и призвал бы нас и далее развиваться как глобальная «линия передачи» разумной экономической политики, финансовых ресурсов, знаний и как идеальная платформа для глобального экономического сотрудничества. 

Это по-прежнему является «особым ингредиентом». Мы не сможем построить лучший мир без сотрудничества. В этом самом фундаментальном вопросе Кейнс вновь оказался прав!

**************

Пожалуй, больше всего он запомнился такими словами, написанными в 1923 году: «Вдолгосрочной перспективе мы все умрем», имея в виду, что вместо того, чтобы ждать, пока рыночные силы исправят ситуацию в долгосрочной перспективе, директивные органы должны пытаться решить проблемы в краткосрочной перспективе.

 Это призыв к действию, видение чего-то лучшего и светлого.

И на этот призыв я лично полна решимости откликнуться, чтобы внести вклад в создание лучшего будущего для моих внуков.

Ведь как сказал Кейнс в 1942 году: «В долгосрочной перспективе возможно практически все».

Спасибо!